– Хосино-сан?

– Чего?

– На муравьев, когда они работают, сколько угодно можно смотреть и не надоедает.

– Точно! – ответил парень.

Пообедали в закусочной, где готовили угря, – съели по порции рыбы с рисом. В три заехали в кофейню, выпили кофе и чаю с морской капустой. К шести часам карту сплошь покрывали желтые пометки, а в городе практически не было ни одного закоулка, где не оставили бы следа самые обычные, неприметные шины «фамилии». Однако все было напрасно.

– Что же мы ищем… – снова обессиленно затянул Хосино.

– Если так дело пойдет, я песни научусь сочинять, – сказал он.

– Почему?

– Нипочему. Просто так. Шутка.

Поняв, что сегодня уже рассчитывать не на что, они выехали из города на шоссе и двинули домой. По дороге Хосино задумался и повернул не туда. Хотел выехать обратно на шоссе, но запутался в лабиринте улочек, которые изгибались под самыми невероятными углами, да еще многие – с односторонним движением. Они оказались в незнакомом жилом квартале. Рядами стояли старые изящные особнячки, обнесенные высокими стенами. Было удивительно тихо, вокруг ни души.

– Наш дом где-то тут недалеко должен быть, но в какой стороне – понятия не имею, – признался парень, остановив машину на незастроенной площадке. Он выключил мотор, потянул рычаг ручного тормоза и развернул карту. Посмотрев на закрепленную на фонарном столбе табличку с названием улицы и номером дома, поискал это место на карте, но глаза уже устали и ничего не хотели видеть.

– Хосино-сан? – подал голос Наката.

– Чего?

– Извините, что отрываю. Вон вывеска на воротах. Что на ней написано?

Хосино оторвался от карты и посмотрел, куда показывал Наката. Немного впереди в высокой стене он увидел старинные черные ворота. Сбоку висела большая деревянная вывеска. Ворота были плотно закрыты.

– «Мемориальная библиотека Комура»… – прочитал Хосино. Интересно – библиотека в таком тихом месте… Да и на библиотеку не похоже. Обыкновенный особняк.

– Ме-мо-ри-аль-на-я биб-ли-о-те-ка Ко-му-ра?

– Ага. Наверное, библиотеку устроили в память о каком-то Комуре. Кто он такой, интересно?

– Хосино-сан?

– Чего? – откликнулся Хосино, рассматривая карту.

– Это здесь.

– Что «здесь»?

– Вот что Наката все время искал. Это место.

Хосино поднял голову и покосился на Накату. Сдвинул брови и посмотрел на ворота библиотеки. Еще раз прочитал иероглифы на вывеске. Потом достал из пачки сигарету, сунул в рот и прикурил от пластмассовой зажигалки. Медленно затянулся и выпустил дым в открытое окно.

– Ты серьезно?

– Да. Ошибки быть не может.

– Вот что такое случай. Страшное дело, – проговорил парень

– Совершенно верно, – согласился Наката.

Глава 39

Второй день в горах протекал неспешно и гладко, ничем не отличаясь от прочих. Бывают дни – почти как близнецы, только погода разная. А если еще и погода одинаковая, тогда вообще чувство времени сразу теряется. Толком не поймешь: вчера или сегодня, сегодня или завтра. Время, как сорвавшийся с якоря корабль, скитается в морском просторе.

Сегодня должен быть вторник, высчитал я. Саэки-сан, как обычно, проводит экскурсию по библиотеке – если, конечно, желающие найдутся. Как в тот день, когда я впервые переступил порог Мемориальной библиотеки Комура. Она поднимается по лестнице в туфлях на шпильках. Их цоканье звонким эхом разносится по дому. Чулки с отливом, белоснежная блузка, маленькие сережки-жемчужинки, ручка «Монблан» на столе. Сдержанная, затененная смирением улыбка. Каким далеким все это кажется. Почти нереальным.

Я сидел в хижине на диване, принюхивался к вылинявшей обивке и опять думал о том, как у нас это вышло. Вспоминал по порядку, прокручивая в голове. Вот Саэки-сан медленно снимает с себя одежду. Ложится в постель. У меня, понятное дело, встает, напрягается, как палка. Но уже не болит, как раньше. И краснота вдруг исчезла куда-то.

Устав от сексуальных фантазий, я вышел на крыльцо и решил заняться физкультурой по своей системе. Покачал пресс на перилах, в темпе сделал приседания, растяжки. Весь взмок, обтерся смоченным в лесном ручье полотенцем. Вода была холодная, и возбуждение спало. Устроившись на крыльце, я включил плейер и стал слушать «Рэдиохед». Последнее время, как уехал из дома, я все время слушал одно и то же: «Kid А» «Рэдиохед» и лучшие хиты Принца. Ну и еще иногда Джона Колтрейна – «My Favorite Things».

В два часа – в библиотеке в это время как раз начинаются экскурсии – я отправился в лес. Пройдя той же самой тропинкой, оказался на уже знакомой поляне. Присел на траву, оперся спиной о ствол дерева и стал смотреть на круглый кусочек неба, который нависавшие со всех сторон ветви оставляли открытым. В этом окошке виднелись хлопья белых летних облаков. Вот тут и пролегала граница зоны безопасности. Отсюда еще можно без проблем вернуться в хижину. Лабиринт для новичков, первый уровень компьютерной игры, который проходишь запросто. А вот дальше начинался другой лабиринт – куда более запутанный и интригующий. Тропинка становилась все уже, теряясь в море буйно разросшегося папоротника.

И все же я решился пройти еще немного вперед.

Посмотрим, как далеко у меня получится. Я понимал, что в лесу затаилась опасность. Но хотелось своими глазами убедиться, так ли серьезна эта угроза, узнать, что она из себя представляет. На своей шкуре почувствовать. Иначе я не мог. Меня точно в спину кто-то подталкивал.

Осторожно ступая, я двинулся дальше. От тропинки осталось одно название. Деревья становились все внушительнее, воздух загустел и потяжелел. Ветки переплелись так, что неба за ними почти не было видно. Витавшее надо мной едва уловимое ощущение лета куда-то испарилось. Казалось, времен года здесь не существует. Не сбился ли я с дороги? Толком не поймешь. Вроде бы вот она, тропинка, а вроде и нет ее – только кажется. В тяжелом душном аромате зелени все понятия расплывались, становились зыбкими. Что правильно, а что нет? Это справедливо или несправедливо? Все смешалось в одну кучу. Где-то над головой во все горло закаркала ворона. Может, захотела меня о чем-то предупредить? Я остановился, внимательно огляделся. Дальше так, без всякого снаряжения, идти опасно. Надо поворачивать.

Но не тут-то было. Обратная дорога, пожалуй, будет потруднее. Как у Наполеона при отступлении. Тропинку вообще не разглядеть, деревья стоят на пути сплошной черной стеной. Странно: стало слышно собственное дыхание – я громко пыхтел у себя под самым ухом. Точно с другого конца света потянуло сквозняком. Огромная, размером с ладонь иссиня-черная бабочка, трепеща крылышками, мелькала передо мной. Она мне напомнила пятна крови на белой майке. Бабочка выныривала из тени деревьев, порхала не спеша и снова исчезала. После этого лес становился еще мрачнее и холоднее. Я запаниковал: неужели заблудился? Над самой головой опять каркнула ворона. Похоже, та же самая. Я застыл на месте и посмотрел вверх, но птицы не увидел. Настоящий ветер, время от времени налетавший, будто вдруг вспомнив что-то, угрожающе шелестел под моими ногами почерневшей листвой. За спиной несколько раз быстро мелькали какие-то тени, но стоило обернуться, как они тут же пропадали.

Каким-то образом мне все же удалось выйти обратно на круглую поляну, вернуться в ту самую зону безопасности, где можно чувствовать себя спокойно. Я снова опустился на траву и сделал глубокий вдох. Глядя на яркий кружок настоящего неба над головой, я снова и снова убеждался, что вернулся в покинутый мною мир. Здесь царило лето, я успел по нему соскучиться. Солнечные лучи словно обволакивали меня мягкой пленкой, согревали тело. Однако страх, вцепившийся в меня, когда я выбирался из чащи, еще долго жил во мне, как живет в дальнем уголке сада не желающий таять снежный холмик. Сердце то и дело сбивалось с ритма, по коже пробегали мурашки.